«Как больно осознать потерю…»
«Ты далеко, тебя уж нет.
Как больно осознать потерю.
Тебя уж нет, а я не верю,
Что нет тебя, что смыт твой след».
/Виктор Тарасов/
Предисловие от автора
Прошли уже десятилетия, как получили широкую известность и популярность песни, написанные нашими воинами на земле Афганистана и на родной земле, после возвращения с войны. Эти песни когда-то ворвались в нашу жизнь стремительно и неожиданно. И тем разительнее было от них впечатление. Зазвучав на афганской земле, они перемахнули хребет Гиндукуша, и пошли по стране в магнитофонных кассетах, потом на больших дисках (сначала это был цикл из четырёх пластинок «Время выбрало нас»). Потом это были лазерные диски и другие современные носители. Песни рассказывали о мужестве и стойкости наших воинов, о судьбе поколения, которому довелось оказаться на войне. Видимо, они и получили столь широкую известность, что в них проявились характеры молодых людей, о которых в нашем обществе имели порой представление приблизительное.
Может быть, сказалась здесь и тоска, жажда по положительному герою, идеалу, не всегда утоляемая профессиональным искусством, литературой…
У каждой песни, родившейся в Афганистане, своя история создания и уже своя история бытования. За ними, как выяснилось, - трогательные, а порой и трагические судьбы. И песни эти - беззащитные, всецело зависящие от нашей памяти.
Скорее всего, и сегодня ещё будут рождаться новые и новые «афганские» песни. И не раз ещё замрёт душа и вздрогнет сердце молодого человека, только вступающего в жизнь, при встрече с ними:
«Они пришли с войны,
Похожие на вас…»
Пройдут ещё годы, но останутся в сердцах и памяти песни, напоминая о том, что всё было не зря. Ведь как хлеба не растут на скудных землях, так и песни не прорастают на духовно бесплодных нивах…
В этом очерке автор напоминает об одном из авторов «афганских песен», навсегда оставшемся молодым. Это Виктор Тарасов.
Книга ПАМЯТИ свидетельствует:
«Тарасов Виктор Васильевич, сержант, командир отделения. Родился 18.02.1964 г. а городе Новокузнецк Кемеровской области. Русский. Окончил кинотехникум, работал техником-руководителем в Совете кино с. Узун-Агач.
В Вооружённые Силы СССР призван 26.10.1983г. Каскеленским РВК Алма-Атинской области Казахской ССР. В Афганистане с апреля 1984 года. Неоднократно принимал участие в боевых операциях. Погиб 21.04.1985 года в районе населённого пункта Асадабад (Мараварское ущелье) в неравной схватке с противником.
Награждён орденом Красной Звезды (посмертно). Похоронен в посёлке Красный Восток Каскеленского района Алма-Атинской области. В г. Каскелен его именем назван клуб воинов-интернационалистов».
1
Глубина выражаемых в стихах чувств, конечно же, зависит от их художественного уровня, поэтической одарённости авторов. Но бывает ведь и так, что о стихах становится невозможно судить только по художественным достоинствам. В них замечаешь вдруг то, чего при обыкновенном положении, может быть, и не заметил. Можно ли бесстрастно читать стихи поэтов, погибших на фронтах Великой Отечественной, не соотнося их с совершёнными подвигами, с их судьбами? И, пожалуй, также бестрепетно нельзя читать стихи воинов-интернационалистов. Особенно тех из них, кто уже не напишет ни единой строки. Наивные, а то и откровенно неумелые строки, пришедшие из боя, приобретают вдруг смысл символический, силу обжигающих документов. Есть в них и подлинная поэзия, добытая личным опытом.
Однажды в газете я прочитал письмо солдатской матери Анны Степановны Тарасовой из Алма-Аты. Она рассказывала о своём сыне Викторе – сержанте, старшине десантной разведроты, погибшем на афганской земле. Были опубликованы и несколько его стихов, некоторые из которых стали песнями.
Читал это письмо и стихи и чувствовал, как вставал перед глазами облик человека одарённого, несколько романтичного, порой философствующего, но вместе с тем целеустремлённого, волевого, надёжного и верного.
Рос он, как писала мать, шустрым и умным мальчиком. С детства любил книги, музыку, песни. Но главной чертой его характера была общительность, умение находить общий язык с разными людьми. Поэтому он был и остался и после гибели необходимым многим.
После окончания восьмого класса Виктор поступил в кинотехникум. Родители хотели, чтобы он окончил среднюю школу. Он же рассудил иначе. Отец Василий Николаевич часто болел, да и у мамы здоровье неважное. Вот и хотелось ему поскорее стать им помощником.
В техникуме он и начал писать стихи. И тогда, и позже, когда уже работал, была у него мечта, продиктованная, может быть, самой романтичностью его натуры, - стать десантником. А пришёл срок призыва в армию, и оказалось, что достичь её не так просто. У Виктора ведь было плоскостопие, и он постоянно носил ортопедическую обувь. Но своего он всё-таки добился – его призвали в десантные войска. Дефект этот напомнит о себе ещё не однажды. Из-за него его не будут посылать в Афганистан. И он опять настоит на своём. Иногда это прорывалось и в его письмах: «Получил, мама, твою посылку. Спасибо за стельки. Мне их теперь до конца службы хватит». И тут же такие нежные слова: «Всю жизнь был бы рядом с тобой. Вроде уже и не маленький, а всё хочется, чтоб обняла, как ребёнка, и за волосы потрепала». Напомнит этот дефект о себе и ещё раз, когда Виктора не станет. Только по ногам и этим стелькам и опознают его изуродованное тело.
Как оберегал он мать от излишних волнений. Ведь он так и не написал ей, что служит в Афганистане. Писал совсем о другом: «Будем стоять в ГДР. Отличное место. Красотища! Такая природа, архитектура! В общем, немцы строить умеют. Здесь тоже весна». Письмо это написано за месяц до гибели.
И только брату Виктор написал правду:
«Даже не представляешь, откуда тебе пишу. До Ташкента двести километров. Часов через семь будем на месте, в Чирчике. Никто, кроме тебя, не должен знать об этом письме. Раньше не было возможности написать. Все наши письма проверяют – пишу в поезде, на станции опущу. Направляют нас в Афганистан. В Беларуси, в Марьиной Горке, сформировали наш батальон, получили технику, оружие. Теперь на два месяца – в Чирчик, на подготовку. Потом своим ходом – в Афган. Вот такие дела. Кидают нас в самое пекло. Так что многого не гарантируют. На нас делают главную ставку. Говорят откровенно, что вернутся не все. Сейчас все дни заполнены учёбой. Изучаем машины, оружие всех видов, радиостанции. В общем, всё, что нужно. Если будет возможность, хотелось бы встретиться. Может быть, в последний раз. Время шуток и игр в солдатики прошло, как сказал командир. Мы те, для кого третья мировая уже началась…»
2
Вспоминает Анна Степановна, как приезжал Виктор в отпуск. Так совпало, что приехал он домой как раз в день её рождения. Приехал ночью, будить не стал, а через окно, как когда-то в детстве, попал в дом. Сколько радости было у матери! Тогда она ещё не знала, что это была его последняя шалость…
Когда уезжал в часть, взял с собой гитару. Как рассказывали потом его боевые товарищи, она была вся исписана названиями городов и кишлаков, где ему довелось побывать. И писал матери: «Хочу после службы поступить в Институт культуры на актёрское отделение. Я тут понемножку даю концерты. Спасибо гитаре, всегда выручает».
Какими тёплыми были отношения у Виктора с матерью! И совсем, видимо, не случайно, что о сыне своём в письме она рассказывает тоже в стихах. Одно из своих стихотворений «К людям» Анна Степановна завела в рамочку и поставила на могиле сына. Объяснила это так: «Приезжали к нам студенты и посадили на могиле Вити ёлочку. А я боялась, что под новый год хулиганы её срубят. И надеялась, что, прочитав стихотворение, они не станут этого делать. Ведь у меня, кроме этой ёлочки, ничего в жизни больше нет».
Нельзя не поразиться этой её удивительной вере во всесильность человеческого слова. Она искренне верит в то, что слово способно остановить хулигана, предотвратить зло. Такое чистое чувство пронесла она через все невзгоды и, конечно же, не могла не передать сыну.
Из книги П. Ткаченко «Слово о Мараварской роте»:
«Через четыре года после Мараварского боя я увижу эту ёлочку целой, невредимой, когда поеду в Алма-Ату, к родителям Виктора Тарасова. Похоронен он на месте высоком, на отроге, подступающем к горам. И как мне теперь не поверить в то, что сохранило эту ёлочку материнское слово, и как мне, уже было изверившемуся совсем, теперь не верить в его всесилие?
Да ведь и в том, что Мараварская рота окликнула меня через годы стихами, что с этой трагедией я начал знакомиться со стихов, было что-то необычное и таинственное. Не будь стихов, так может быть, никто и не узнал бы об этом бое, кроме тех, кто в нем побывал и уцелел. Кто уверит теперь меня в том, что на войне бывает лишь кровь и смерть, что там не находится места живой душе? Но только тогда, может быть, душа и просыпается, когда она не просто узнаёт, но постигает то, как обыденно обрывается человеческая жизнь, когда её пронзит мысль о быстротечности и конечности земного человеческого существования.
Виктор Тарасов был удивительным человеком. А такие быстро управляются со своими земными делами, уходя не вовремя, неожиданно, как раз тогда, когда они особенно необходимы. Никогда не примирится с этим душа, и всегда будут тревожить нас их светлые, короткие жизни. И кажутся они теперь то ли пришедшими из прошлого, то ли выплывшими из туманного будущего, то ли одинаково принадлежавшими уже тому и другому»…
«Спасибо за то, что не забывают моего сыночка жители села, и школа, и техникум, и пионерские дружины, носящие его имя, - пишет Анна Степановна. – А на Восьмое марта пришла открытка из Афганистана. Я думала, с ума сойду, пока раскрывала конверт. Это сослуживцы поздравили меня с праздником, а я думала: Витя нашёлся…»
Сообщила Анна Степановна и о том, что улица Садовая в селе Красный Восток названа его именем.
О Викторе Тарасове вспоминала и Елена Ильченко, знавшая его по техникуму, переписывавшаяся с ним: «В техникуме он был мне самым верным другом, и сейчас мне его очень не хватает. Ах, как умел он утешать и помочь в трудную минуту! Теперь я уже замужем. У меня растёт сын. Мы с мужем назвали его Витей в честь Виктора Тарасова. И я очень хочу, чтобы он был таким же добрым, душевным, верным человеком. А главное, если придётся, смог бы так же до конца исполнить свой долг. У меня остались фотографии Виктора, письма и огромная светлая память о нём.
В одном из своих писем он писал: «Я добрый, мягкий человек. Больше всего на свете я люблю детей, уважаю стариков. Но сейчас это немодно. И я за весёлой, капризной мордашкой скрывал своё подлинное лицо. И если совсем честно, хочется спрятать лицо от посторонних глаз. Потому я безостановочно и болтал глупости, всё серьёзное переводил на смех. Мне рано пришлось взрослеть. Не забывай меня…»
Читаешь такие письма и чувствуешь, как оживают строчки стихов Виктора Тарасова. Они ведь действительно обращены теперь уже не только к его родным и близким, но и ко всем нам, к каждому из нас:
«Ты одной не бываешь нигде,
Потому, что есть я на земле».
Из стихов Виктора Тарасова
«Если слёзы не лил от обиды и зла,
Если с горя и боли не плакал ни разу,
Значит, ты не любил никого никогда,
Принимая любовь за красивую фразу.
Если кожу ты с рук никогда не срывал,
Если ссадин и крови не видел на теле,
Значит, ты не боролся, не рисковал,
Сам себя не познал на рискованном деле.
Если прожил ты жизнь для себя самого,
Схоронясь от невзгоды в уютной квартире,
Значит, жизнь ты прожил, не поняв ничего,
Значит, ты и не жил в этом сказочном мире».
*
МАМЕ
«Вот и всё. Отшумели дожди,
Отгремели последние грозы.
Догорели, исчезли ночные огни,
Как иссякли твои материнские слёзы.
Ты рукою своей, грубоватой от дел,
Как ребёнка, меня уж не будешь ласкать.
Видно, это и есть материнский удел –
Повзрослевших сынов в дальний путь провожать.
Быстро жизненный путь для тебя пролетел.
Жизнь не жаль потерять для других.
Видно, это и есть материнский удел
Быть бессмертием в детях своих».
*
«Ты далеко, тебя уж нет.
Как больно осознать потерю.
Тебя уж нет, а я не верю,
Что нет тебя, что смыт твой след.
Остался шорох листьев пожелтевших,
Дождя былого неумолчный шум.
В себя не скрыться от печальных дум
В душе костром потушенным, затлевшим.
Кто виноват, что умирают травы,
Что мы уходим, будто нас и нет?
Что время прахом заметает след,
Кто виноват, что мы порой не правы?
Тебя уж нет, и не вернуть былого,
Дни прожиты, ошибок не стереть.
Но прошлое не может умереть,
Оно из ничего родится снова».
*
«Ну, вот и первые осенние приметы,
Холодный монотонный плач дождя,
Цветной листвой и ветром спеты
Последние куплеты сентября.
Иду. И что там впереди?
Удача, радость, боль или утрата?
Не обо мне ли слёзы льют дожди,
Предвидя гибель скорую солдата?
А сны осенние тревожить душу стали,
Один и тот же бесконечный сон –
В руках граната, журавли кричали,
Взрыв, тишина и материнский стон».
*
«Остановить бы время, отдышаться,
Не торопясь, подумать обо всём.
Кто мы такие, чтоб на свет рождаться?
Зачем пришли и для чего живём?
Как мы различны все, неповторимы,
У каждого свой образ и судьба,
То радостью, то горестью томимы.
В одних глазах огонь, в других мольба.
Кто я такой? Что я средь вас такое? –
Понять мне трудно самого себя.
Чего хочу, борьбы или покоя?
Жить без любви иль умереть любя?»
*
«Дальний крик остановил прохожих.
Глядя в небо, все стоят печальны.
Птица счастья пролетела, может,
Посылая птичий крик прощальный.
Может быть, забыв про опасенья,
Бездну неба, распахнув крылами,
Птица верности кричит, ища спасенья,
Верности не видя между нами.
Голос совести молчит, и нет удачи,
Гонит прочь любви прекрасной птицу.
Над убитой правдою не плачем…
Что же в небе там ещё кружится?..»
*
Использованные материалы:
- П. Ткаченко, «Слово о Мараварской роте», М. 2001г.;
- П. Ткаченко «Потому, что есть я на земле», газета «Красная звезда», апрель 1988г.;
- А. С. Тарасова, стихи сына, апрель 1988г.
***
На фото: Виктор Тарасов